Борис Немцов — представитель новой генерации российских политиков. Бывший первый вице премьер, а до того — нижегородский губернатор, Борис Ефимович сегодня является одним из лидеров «Союза правых сил», председателем Общероссийского политического общественного движения «Россия Молодая».
— Борис Ефимович, расскажите о «научном периоде» вашей жизни…
— В 1981 году, окончив Горьковский государственный университет им. Н.И. Лобачевского по специальности «радиофизика», я начал работать младшим научным сотрудником Радиофизического института. Мой «научный период» продолжался около десяти лет. За это время я написал около 60 статей, большинство из которых было опубликовано в солидных научных изданиях, как в российских, так и в зарубежных. В 25 защитил кандидатскую диссертацию. Собирался писать докторскую. Участвовал в различных конференциях. В общем, подавал надежды.
— Вы работали в строго определенном направлении, решали конкретные задачи?
— Нет. У меня не было какого-то узкого направления, где требовалось решить конкретную задачу. Спектр тем был весьма широк, и мои научные интересы никто не ограничивал.
— Говорят, что вам принадлежит идея создания акустического лазера…
— Да, это так. Я предложил модель, состоящую из перегретого пара, смесь, которая при сильном охлаждении излучает мощнейший звук. Этот звук может поразить даже человека.
Прибор не стал оружием, поскольку его не успели засекретить. Все дело в том, что я послал статью в зарубежный журнал. Какова судьба моей идеи? Идея получила широкую известность и у нас, и за рубежом. Конечно, я был бы счастлив, если бы акустический лазер назывался «лазером Немцова», но присвоить работе собственное имя я не могу. Моя статья называлась «Акустический лазер», и на сегодняшний день под этим названием данный эффект существует в науке.
— Параллельно с занятием наукой вы, вероятно, пробовали заниматься политикой?
— Нет, не пробовал. Был интерес к политике, было некое диссидентское восприятие жизни.
— Как же вы пришли в политику?
— Под Нижним Новгородом планировалось строительство тепловой атомной станции. По времени это было вскоре после аварии на Чернобыльской АЭС. Нижегородцы были против строительства этой станции. Стихийно образовалось общественное движение, в котором участвовали сотрудники НИРФИ, и я в том числе. Вскоре я возглавил это движение, а через какое-то время движение из общественного превратилось в общественно-политическое. В 1989 году я принял участие в выборах в Верховный Совет СССР. В те годы система выборов была двухступенчатой. Вначале каждая кандидатура рассматривалась на окружном предвыборном собрании, костяк которого составляли представители партхозэлиты. Выступая перед этими людьми, я высказался против монополии партии на власть, за частную собственность, за независимую прессу. Естественно, после таких речей меня не допустили к выборам. Тем не менее на следующих выборах, состоявшихся в 1990 году, я победил. Победа далась нелегко, ибо против меня было выдвинуто одиннадцать кандидатов-коммунистов.
— Есть ли человек, которого вы можете назвать своим Учителем?
— Есть. Моя мама. В семье нас было трое — мать, я и сестра. Мы жили без отца, жили бедно, в «хрущевке». Мама — врач по профессии. Она меня с детства приучала к тому, что я сам должен всего добиваться. «Никто тебе в жизни помогать не будет. Ты должен сам себе помочь», — частенько говорила она. И оказалась права. По жизни мне особо никто и не помогал.
— Некоторые считают, что ваша политическая карьера состоялась во многом благодаря Ельцину…
— Давайте порассуждаем. В 1990 году я стал депутатом Верховного Совета. Ельцин меня тогда не знал. В 1991 он назначил меня губернатором. Но почему он это сделал? Потому что в августе 91-го мы вместе защищали Белый Дом. Когда он уволил губернатора, единственным человеком, которого он знал, был Борис Немцов. И напутствие президента было весьма необычным: «Ты молод, тебе всего тридцать один год, я тебя на пару месяцев назначу. А не справишься — сниму». Однако, надо сказать, это напутствие меня вдохновило.
— Ваш приезд в Москву из Ниж-него был новым взлетом в политической карьере?
— Это была политическая ошибка, и я об этом знал с самого начала. Но, с человеческой точки зрения, этот шаг был оправдан. Вы, наверное, помните, в каком критическом, полукоматозном состоянии находилась страна в начале 1997 года. Меня пригласил Ельцин, и я посчитал необходимым приехать и ему помочь. Если бы в тот момент я поставил перед собой цель стать президентом, то избрал бы абсолютно другую линию поведения. Остался бы в Нижнем губернатором, будучи популярным и в губернии, и в стране. А уж потом, перед самыми президентскими выборами, приехал бы в Москву. И наверняка стал бы президентом. По крайней мере, шансы были бы отличными.
— Оказавшись в Кремле, на посту первого вице-премьера, у вас в какой-то момент не возникло ощущение временности пребывания в этой должности?
— Возникло. Впервые возникло в мае 1997, через полтора месяца после назначения. Я внес предложение о том, чтобы все чиновники заполняли декларации об имуществе и доходах, и довел эту идею до конца. Ныне каждый год чиновники по всей стране заполняют эти декларации. Но тогда было совершенно очевидно, что я этой затеей стал вроде как «костью в горле». Помимо этого я считал первостепенным делом борьбу с олигархией. А в Кремле многие считали, что олигархи — это опора России. После продажи «Связьинвеста» ощущение, что меня могут «кинуть», усилилось.
— Миллионам россиян вы запомнились своим предложением о пересадке чиновников на отечественные автомобили. Что в конце концов из этого получилось?
— Первоначально это предложение было встречено с энтузиазмом и в правительстве, и в администрации президента. Однако затем, как это часто бывает, идея была потихонечку «спущена на тормозах». Тем не менее, если говорить о результате, — большинство чиновников, особенно в регионах, пересели на отечественные автомобили. Это факт. Почему не пересели все? Потому что этого не сделал сам президент.
— В одном из своих недавних выступлений вы говорили о 1997 годе как о лучшем годе российских реформ. Почему вы так считаете?
— На мой взгляд, это лучший год после Горбачева. Это — единственный год, когда росло производство (на 2,5%), когда рос валовой производственный продукт, когда снизился уровень преступности. Это год, когда мы с А.Б. Чубайсом обещали и заплатили вовремя, в полном объеме, пенсии, зарплаты учителям и врачам. Хотя чего нам это стоило, знают только наши родственники. В страну стали возвращаться вывезенные из нее капиталы, и общий объем иностранных инвестиций вырос в три раза. Капитализация российской экономики выросла более чем на 200%, в частности, акции РАО ЕЭС России выросли в валюте в 10 раз — то есть, вложив 100 долларов, в конце года можно было получить 1000 долларов. Были проведены жесткие антикоррупционные меры: мы заставили чиновников заполнять декларации о своем имуществе, запретили криминальные программы государственного экспорта нефти, перевели закупки для армии на конкурсную основу, ликвидировали институт уполномоченных банков, работавших с деньгами федерального бюджета.
— Как-то вы говорили о том, что реформаторы напоминают камикадзе…
— Дело в том, что все те люди, которые хотели переустроить Россию, были камикадзе. Я не знаю ни одного человека, который сделал бы что-то важное и прогрессивное для России и затем не поплатился бы за это. Примеры? Александр II, Столыпин — убиты. Нынешние Горбачев, Гайдар — проклятые люди. Первый в меньшей степени. Хотя со временем и с Гайдара сойдет проклятие. Почему так происходит — точно сформулировать сложно. Россия жестока по отношению к реформаторам. Возможно, потому, что страна одновременно и европейская, и азиатская, а ее главное кредо — «не троньте, я сама».
— Как вы провели первую неделю после отставки с поста первого вице-премьера?
— Сразу же уехал к себе на родину, в Сочи. Признаться, впервые отдохнул и отоспался.
— Со стороны президента были ли какие-то предложения о трудоустройстве?
— Да. Причем произошло это все достаточно удивительно. 22-го сентября (примерно через месяц со дня отставки) я ехал на машине. Вдруг раздался звонок по мобильному телефону. Трубку взял мой водитель, и на другом конце провода сообщили, что говорить будет президент. Водитель переспросил: «Какой президент?», на что получил ответ, что президент у нас один. Побледнев, шофер остановил машину и вышел на воздух. Звонил Борис Николаевич и предлагал приехать в Кремль. Приехав, я проговорил с президентом довольно долго, а затем по его приглашению по-ехал в гости. Ельцин говорил о том, что несмотря на отставку, необходимо работать. Фактически он предложил мне вернуться. Я ответил, что возвращаться не собираюсь, но на общественных началах готов заниматься вопросами местного самоуправления. Позже Ельцин подписал беспрецедентный указ, согласно которому Немцов назначался на должность на общественных началах.
— Чем же вы стали зарабатывать на жизнь?
— У меня не было никаких запасных вариантов работы. Но получилось так, что меня пригласили прочитать цикл лекций в Соединенных Штатах. Я и раньше читал лекции, изредка и бесплатно. Но здесь выдвинул условия — поскольку я безработный, то бесплатно читать не буду. В результате мой гонорар составил весьма приличную сумму — 10 тысяч долларов. После этого я читал лекции в Копенгагене, в Германии — в Нюрнберг-ском университете и двух берлинских университетах, в десятках колледжей… И я стал зарабатывать деньги таким образом. Чтение лекций — и поныне основной источник существования.
— Лекции читаете о политике?
— Нет.
— Судя по всему, ваше материальное положение после отставки не ухудшилось…
— Более того. Оно существенно улучшилось. Но одна немаловажная деталь. Я зарабатываю деньги и плачу огромные налоги: в 1998 году я уплатил 150 тысяч рублей. Это значительная сумма, примерно равная фонду заработной платы сельской школы.
— Ныне вы состоятельный человек? Есть ли у вас счета в зарубежных банках?
— Я человек не бедный. У меня хорошая квартира на Садово-Кудринской улице, машина. Есть мобильный телефон и пейджер. У меня нет счетов в зарубежных банках. Есть счет в Сбербанке на 10 тысяч долларов.
— Как возникла идея создания движения «Россия Молодая»?
— «Россия Молодая» — уникальная организация. Она вначале создавалась в Интернете, и это, наверное, первая партия в мире, созданная подобным образом.
У меня в Интернете был (и есть сейчас) свой сайт. После отставки я обратился ко всем тем, кто потерял работу в результате августовского кризиса. На мое письмо откликнулись сотни людей — молодых и не очень, самых разных профессий. Возникло предложение создать движение, представляющее интересы непривилегированных слоев населения. В открытой дискуссии в Интернете были выработаны программные принципы движения. Когда число вступивших в Движение превысило 1000 человек, пришло время принять участие в реальной политической жизни. «Россия Молодая» — не молодежная организация. Просто в Движение входят люди, молодые по духу. В рамках «Союза правых сил» или самостоятельно, «Россия Молодая» будет принимать участие в выборах всех уровней власти.
— Вы являетесь одним из лидеров «Союза правых сил». Каковы ваши политические планы?
— Я уже почти все должности занимал в своей жизни — за исключением постов президента и премьер-министра. Для меня гораздо важнее не место, а дело. Сейчас я намерен баллотироваться в Думу.
— Вы продолжаете заниматься политикой, поскольку эта сфера деятельности вам интересна?
— Да, безусловно интересна. Но дело даже не в этом. Есть уникальный опыт — управление регионом, работа в правительстве, причем отнюдь не в благоприятный период развития страны. Я знаю, что многое мог бы сделать. И сейчас уйти из политики было бы проявлением малодушия. Впрочем, если выяснится, что мое время еще не наступило, — уйду сам.
— В одной из телепередач вы вполне профессионально кололи дрова. А что еще в жизни вы делаете или смогли бы делать на профессиональном уровне?
— Вы имеете в виду помимо политики и колки дров? О чтении лекций я уже говорил. Наверное, я мог бы заниматься бизнесом (хотя не пробовал). Что еще? Отлично вожу машину. Хотя я исключительно «наездник». Ничего не понимаю в машине, в ее устройстве. И если что-то случится, единственное, что я могу, — «проголосовать» в надежде на то, что кто-то остановится и поможет.
— Похоже, вы честолюбивый человек?
— Честолюбивый — да. Но не тщеславный.
— С ходу можете сформулировать разницу?
— Честолюбивый человек стремится занять в обществе то место, которое адекватно его способностям. Тщеславный человек тоже стремится занять в обществе определенное, высокое место, но ради достижения и славы не брезгует ничем.
— Что в вашем понимании «успех»?
— Однажды к моей матери подошла цыганка и нагадала, что ее сын будет всемирно известным человеком. Если за точку отсчета брать это предсказание, то успех уже присутствует. Однако, если мне удастся сделать что-то конкретное и важное для людей и через годы кто-то скажет: «Вот в «немцовские времена…», — лишь только в этом случае можно будет говорить об абсолютном успехе.
— Для многих политика ассоциируется с властью, деньгами, известностью… А как вы относитесь к этим вещам?
— В желании быть известным и богатым нет ничего плохого. Я не верю, что нормального человека это вовсе не интересует. Важно не отношение к этим понятиям. Важно другое — на что способен человек ради достижения этих целей. Готов ли он перешагнуть через нравственные барьеры, через законы человеческого общежития? Если готов — то это трагедия и для него, и для общества.
— Карьера политика в чем-то сродни карьере спортсмена. Уходя в отставку, политик, как и спортсмен, теряет очень многое…
— Ваши аналогии в какой-то степени уместны. Действительно, судьба многих политиков незавидна. Конечно, можно заняться своей профессиональной работой, но квалификация, увы, утрачивается достаточно быстро. Однако в лучшем варианте остается имя. Доброе имя, созданный образ — это, пожалуй, единственный капитал, который может помочь найти свое место в обществе и в другой сфере деятельности.
— За годы работы на посту губернатора и на посту первого вице-премьера у вас, вероятно, выработался свой стиль руководства людьми. Как вы строите свои взаимоотношения с подчиненными?
— Могу сразу сказать — я не авторитарный руководитель. Вообще, для создания эффективной команды руководитель должен, во-первых, хорошо разбираться в людях, а во-вторых, уметь быть жестким и решительным. Я неплохо разбираюсь в людях, но при этом не всегда могу быть жестким. Более того, понимая бессмысленность пребывания подчиненного в той или иной должности, я задумываюсь над тем, что будет делать этот человек, когда я его уволю. И возникает дурацкая ситуация: сотрудник понимает свою бесполезность и я тоже понимаю. Решение вопроса затягивается. Хотя есть четкое осознание того, что рано или поздно я с этим человеком расстанусь. Впоследствии все так и происходит.
— Как политик, вы склонны к компромиссам?
— По крайней мере, «напролом» не иду. На мой взгляд, прямолинейность — это отнюдь не показатель ума, а свидетельство того, что человек не хочет или не способен подумать и найти приемлемое решение. Я готов к компромиссам, готов уступить и не считаю это проигрышем. Но… Если вопрос принципиален, то я настаиваю на своем до конца.
— Давайте поговорим о текущих проблемах. Что необходимо сделать для того, чтобы малый и средний бизнес заняли достойное место в экономике России?
— В связи с вашим вопросом хочу вспомнить один эпизод из своей жизни. Мой институтский руководитель, профессор Денисов, как-то сказал, что если сейчас (а это был 1985 год, приход к власти Горбачева) разрешить частную собственность, — ни один человек не займется предпринимательской деятельностью. Тем не менее, несмотря на генетический страх, на коммунистические установки, десятилетиями вдалбливающиеся в массовое сознание, суть которых «равенство в нищете», — несмотря на все это тысячи, а затем и миллионы людей стали заниматься бизнесом.
— Вероятно, малый и средний бизнес — магистральный путь развития России.
— Начну с того, что в развитых странах малый и средний бизнес дает большую часть валового продукта. У нас же на сегодняшний день эта доля равна 12 процентам. Необходимо сломать существующую систему государственного рэкета по отношению к предпринимателям. Экономический подъем в России станет возможным только тогда, когда государство создаст благоприятные условия для развития частной инициативы. Создание рабочих мест, реальное повышение доходов людей возможно лишь в том случае, если малый и средний бизнес станет не придатком, а основой российской экономики. Об этом говорят очень мало. Пока в России в малом и среднем бизнесе производится менее 50 процентов валового продукта — потрясения неизбежны. Если наша политическая элита этого не поймет, у нас будут большие проблемы.
— В последние месяцы большую часть рабочего времени вы проводите в поездках по регионам. Какова цель этих поездок?
— Действительно, в Москве меня застать сложно. В качестве одного из лидеров «Союза правых сил» совершаю региональные поездки. Рабочий график очень напряженный — порой 3−4 поездки в неделю. Сплю по 5−6 часов в сутки. Цель поездок — предвыборная работа. Встречаюсь с избирателями. Разъясняю наши позиции, отвечаю на вопросы.
Я поставил цель — не через телевизионный экран, а «вживую» встретиться с миллионом избирателей. Наполовину эта цель уже достигнута.
— Удается ли выкроить время для отдыха?
— Честно говоря, сейчас практически не отдыхаю. Если появляется свободное время, провожу его в кругу семьи.
— А как же любимый теннис?
— Никак. Просто не успеваю пойти на корт и поиграть.
— Что бы вы пожелали нашим читателям?
— Дерзайте! И все у вас получится.
Беседовал Александр Львов