Владимир Николаевич Досталь — член совета директоров ЗАО «Медиа-Мост», генеральный директор кинокомпании «КиноМост». За свою долгую карьеру в кинематографе успел поработать на самых разных должностях от помощника режиссера до президента киноконцерна «Мосфильм».
Закончил двухгодичные курсы режиссеров-сценаристов и Всесоюзный государственный институт кинематографии. Интересный факт: Владимир Досталь получил высшее образование только после того как уже состоялся в качестве кинорежиссера.
— Владимир Николаевич, вы очень энергичный человек. Наверное, это одно из основных ваших деловых качеств?
— Такой я уже почти 60 лет, я 1942-го года рождения. Иногда даже излишне спешу. Может, когда-нибудь это и мешает. Но все равно, я все хочу быстрей, быстрей, быстрей.
— Хочется иногда расслабиться?
— У меня очень четкий, жесткий ритм: я живу в двух направлениях — у меня есть работа и есть дом. Вот когда я дома, работа отключается автоматически. Дома никакими рабочими делами никогда не занимаюсь. Дома у меня как раз абсолютно другой режим. Я могу читать, лежать, смотреть телевизор, мало двигаться, а на работе — наоборот. На работе работаю.
— Сколько у вас длится рабочий день?
— Как правило, где-нибудь часов 12. Я не сторонник привычки работать сутками, но у меня четкий режим, я всегда без пятнадцати девять на работу и где-нибудь часов до 9 вечера. Субботу — по необходимости, воскресенье — по необходимости, ну и круглые сутки три дня подряд — по необходимости.
— Как переносите стрессовые ситуации?
— Спокойно. Как любой русский.
— Текучка заедает?
— Да не очень, поскольку я считаю себя довольно-таки организованным человеком.
— То есть предупреждаете появление проблем?
— Предвижу. В 59-м году я пришел на «Мосфильм» помощником режиссера. Сейчас 99-й год. 40-летний опыт работы в кино меня уже приучил, по крайней мере, в моей области, предвидеть все.
— И можете даже угадывать погоду?
— От погоды до массы других ситуаций. Предвидеть в нашем деле очень важно, поскольку фильм — это каждый раз нечто новое. Для нас каждый фильм — как для ЗИЛа новая модель автомобиля. Сегодня у нас кареты, завтра у нас ракеты, а послезавтра у нас лодочки на пруду.
— Вы, безусловно, хорошо умеете договариваться с людьми.
— Не знаю. Я вообще-то человек, туго идущий на компромисс, но если разговариваю с человеком на одном языке, договариваюсь быстро. А поскольку я достаточно упрямый человек, то про меня даже ваши братья пишут, что я крокодил, который назад не пятится.
— Работая на таких должностях, нужно каким-то способом завоевывать сердца партнеров и подчиненных.
— Думаю, что я беру опытом — раз; в определенной степени профессионализмом — два, о себе так не очень удобно говорить, но, наверное, и это; а дальше уже нас судит результат. Конечно, опыт — великое дело. Если я 40 лет проработал на всех практически должностях — я начал с помощника режиссера, был ассистентом режиссера, вторым режиссером, режиссером, зам- директора студии по производству, был директором студии, был продюсером, работал за границей. Поэтому, конечно, опыт у меня довольно-таки большой. Наверное, это способствует каким-то там оценочным категориям, но я не очень-то слышал, чтобы меня хвалили, в основном, меня везде ругают. Потому что я человек такой, не очень примиримый с несправедливостью. Я на белое говорю «белое» и никогда не скажу «черное», даже если от этого моего решения будет зависеть какой-то большой финансовый успех или еще что-то. Белое должно быть белым, дважды два должно быть четыре. А дальше все по правилам.
— Неудачи и несправедливости переживаете?
— Когда несправедливо — в какой-то степени переживаю. Вообще меня больше интересует в нашей профессии результат. А к критике и критикам, имеющим определенную нишу, надо относиться спокойно. Помню такую историю: в 68-м году в Италии знаменитый продюсер Дино Лауретис находился в очень сложной ситуации. Его судили, процесс сопровождался длинной атакой в прессе. Каждое утро ему приносили газету, и он фломастером подчеркивал то, что про него пишут. Я говорил: «Чего ты читаешь? Тебя все ругают да ругают». — А он отвечал: «Важно, чтобы в газете писали. Как только перестанут писать — вот это плохо». Поэтому, может быть, если ругают, то это не страшно.
— Как вы воспринимаете результат? Из чего он складывается?
— Результат в моей деятельности имеет два аспекта: первый — творческий, второй — финансовый. Вот с двух этих позиций оценивается та или иная работа. Я сторонник жанрового, зрительского кино. Но поскольку сейчас меня это больше интересует как бизнес, то, конечно, здесь вторая сторона может быть более важна. Особенно в сегодняшних условиях, когда это рынок, когда деньги не государственные, а заемные, и когда их надо возвращать. Я считаю, что наша страна — благодатная, с точки зрения зрителя, у нас по 100 миллионов картины смотрели, а 25−30 миллионов — это считалось нормой. А вот сегодня мы счастливы, что «Ширли-мырли» посмотрело миллион, а «Сибирского цирюльника» посмотрело 4 миллиона — просто выдающийся успех. Я хочу, чтобы наши фильмы смотрели в среднем 25−30 миллионов, тогда это будет киноиндустрия, тогда это будет бизнес.
— Какая-нибудь киностудия в мире сможет догнать по своему размаху Голливуд?
— Думаю, что нет. Поскольку Голливуд — это не киностудия, это страна в стране, даже я бы так сказал, страна в мире. Потом, что значит «догнать»? Фильмов как таковых по количеству Индия выпускает больше, чем Голливуд. Но вопрос ведь — кто главенствует на рынке. Сегодня главенствует Голливуд. Долго будет главенствовать? Долго. Может кто-то с ним конкурировать? Не может. В ближайшее время смогут? Не смогут. В этой связи наша цель — отстаивать свой рынок, он должен быть в большей своей части занят нашей продукцией. Хотя я и не отбрасываю американской. Голливуд есть Голливуд. Нужно что-то копировать? В организационных и финансовых ситуациях — обязательно. В правовых ситуациях, в ситуациях договорных отношений — обязательно. По шаблону произведений — не думаю. Потому что Россия есть Россия. Историю России не сравнить с историей США. А во многих других вещах лучше не изобретать велосипед там, где можно не изобретать. У нас была даже такая фраза. Григория Васильевича Александрова одно время ругали: вот, он в Америку съездил, приехал, снял «Веселых ребят», дескать, что это такое? И он в шутку говорил: «Лучше хорошо украденное, чем плохо придуманное». Поэтому я считаю, что с Голливудом тягаться бессмысленно и не нужно. В определенных нишах и в определенных направлениях мы учиться просто обязаны. Мало того, в более широком аспекте — нужно, конечно, идти к международным стандартам.
— Какова ситуация с развертыванием сети современных кинотеатров, которую планировал создать «КиноМост»?
— Конечно, наши планы: создание собственной сети кинотеатров — построенных, реконструированных, отремонтированных — остались, просто они сейчас несколько растянуты по времени. На сегодняшний день мы имеем в активной работе «Октябрь» в Москве, «Татарстан» в Казани, кинотеатры в Екатеринбурге и в Санкт-Петербурге. А в принципе планировали через несколько лет иметь около ста кинотеатров — это в общем уже сеть. Основной вопрос сегодня выживание кино как такового в условиях рынка, а не в условиях дотации государства. Государство на сегодняшний день в силу своего положения и не может, и не должно дотировать кино. Государство должно заботиться о молодежи и пенсионерах, которые сегодня в самом ужасном, самом плачевном состоянии.
— В кинотеатры все равно ходят?
— В кинотеатры ходить будут, потому что достичь того кинематографического эффекта, который сегодня дает кинотеатр, в домашних условиях пока не удается. Помню, когда начиналось телевидение, говорили: так, все, кинематограф умирает. Но телевидение заняло свою нишу, кино — свою. Сегодня телевидение без кино жить не может. И при соблюдении некоторых условий — достаточном жизненном уровне населения и современных, удобных кинотеатрах — люди всегда будут ходить в кино.
— Каким образом вы отбираете людей на руководящие должности?
— Лично для меня это процесс довольно-таки трудный. В общем меня окружают люди, которые со мной проработали 15−20 лет. Когда я уходил с «Мосфильма», то пригласил сюда тот костяк людей, с которыми мы вместе работали, и они сейчас работают со мной.
— Но когда вы занимаетесь новым проектом, приходится часто встречаться с новыми людьми, отбирать среди них самых толковых для создания фильмов.
— Действительно, нельзя замыкаться в трех сценаристах и двух режиссерах — это же все время поиск, все время общение. Но здесь несколько проще. Молодой сценарист должен что-то принести; молодой режиссер должен что-то снять; молодая актриса — пройти пробы и так далее. Какая-то система отбора существует. Они приходят с чем-то, что можно как-то оценить. А если, допустим, человек приходит и говорит: я хороший менеджер, то это оценить трудно. Это вопрос, так сказать, временного притирания. Мы сразу говорим — не хотим никого увольнять, но хотим, чтобы у нас были классные работники. Поэтому будете классно работать — будете работать до ста лет. Не будете классно работать — будем прощаться, но без судов. Но если брать «Медиа-Мост» как конгломерат всех компаний — здесь вопрос кадров довольно-таки принципиальный. Позиция Владимира Гусинского и членов совета директоров основана не только на воспитании молодых, но и на поиске хороших кадров, профессионалов, потому что конкретное дело делают конкретные люди. Не пришли бы Киселев, Добродеев и Малашенко к Гусинскому, не предложили бы ему свой телевизионный проект, не знаю, каким было бы сейчас НТВ. Но пришли специалисты, которых он как финансист и бизнесмен понял, и появился лучший негосударственный телеканал.
— Каким должен быть человек, что он должен делать, чтобы добиться успеха настолько, насколько мы понимаем слово «успех»?
— Если отбросим Богом данное, то есть не зависящее от нас, то останутся: труд, выносливость, совесть, порядочность, честность. В труд включаются знания, в труд включается работа. Человек должен трудиться, если он трудится, если он постоянен в своих начинаниях, если он вынослив, и, как отсюда вытекает, добр, порядочен и так далее — тогда он сможет добиться успеха.
— Вы не опасаетесь конкуренции со стороны компьютерной графики?
— Нет, не опасаюсь. Компьютерная графика наш помощник. Если мы возьмем знаменитые американские блокбастеры — это на 20 процентов компьютерная графика. Если возьмем «Титаник» — это 80 процентов.
— Могут ли компьютерные дизайнеры вообще вытеснить с экрана людей смоделированными на компьютере образами?
— Нет, не могут, потому что на экране не просто образы, на экране — актеры. В актерскую суть, в тайны актера компьютер пока не проник. А если такое случится, вообще может встать вопрос: зачем актер? Тогда вообще зачем мы на Земном шаре? Но этого, я думаю, не произойдет, и, по крайней мере, кино это не грозит. На сегодняшний день в новых компьютерных технологиях мы видим только помощника для расширения возможностей зрелищности фильмов, что и привлекает внимание зрителя.
— Интересно узнать, какой жанр сейчас более обласкан вниманием российского зрителя?
— По нашему заказу было проведено социологическое исследование, которое показало интерес зрителя, как ни странно, к историческим фильмам. Долго думали почему, а потом догадались — он востребован потому, что его нет. А нет его потому, что он дорогой. А так, как правило, востребованы комедии, мелодрама, меньше — детектив. Меньше — боевик, поскольку американских боевиков очень много.
— Сколько фильмов снято с момента создания «КиноМоста»?
— Давайте посчитаем: «Классик» — раз, «На бойком месте» — два, «Прикованные рыцари» — три, вот сейчас «Досье детектива Дубровского» — четыре, «Бременские музыканты», мультфильм полнометражный снимается — пять, «Президент и его внучка» в монтаже, закончили — шесть, «Старая кляча» — семь, «Фортуна» Данелия начал снимать — восемь. Ну, где-то восемь-девять фильмов сейчас идет. И где-то двенадцать-тринадцать у Игоря Толстунова, в «НТВ-профит», это тоже наша компания. То есть, будем так говорить, что сегодня «Медиа-Мост» делает треть продукции российского кинематографа.
— А сколько снимается на «Мосфильме»?
— Ноль! Они вообще изменили тактику, они сейчас не снимают фильмы, они переориентировались на оказание услуг. Это позиция нового руководителя, им виднее. Одной из причин моего перехода с «Мосфильма» сюда было то, что я уже дошел до определенного потолка, и дальше сидеть, оказывать услуги мне было неинтересно. Было интересно возродить «Мосфильм» как студию, которая производит фильмы.
— Грустно, что в такой стране, как Россия, уже несколько лет снимается несколько фильмов в год…
— Мы уже были в такой ситуации. Мы — я имею в виду советский кинематограф. Причем не по финансовым, а по идеологическим причинам был период малокартинья — это когда Сталин решил, что все, хватит, много картин снимаем, давайте будем снимать меньше. Принял решение, и на «Мосфильме» снималось четыре-пять картин, в Киеве — одна. И так продолжалось где-то пять лет. Пять! А сейчас прошло уже десять. Чем тогда кончилось? Изменилась политика, решили, что все-таки «кино — это важнейшее из искусств». Давайте снимать двадцать пять картин. А людей нет. Тогда Иван Александрович Пырьев создал первые курсы режиссеров. Таланкин из одного института пришел, Данелия — из другого, Рязанова притащили из документального кино и так далее. И вот первый выпуск этих режиссерских курсов, который и родил эти фамилии, пришелся на период малокартинья. Сейчас прошло 10 лет. Конечно, обидно, потому что это уже дырка в поколении. Но, я считаю, все поправимо.
— Почему наши фильмы занимают слабые позиции на зарубежных рынках?
— А почему наша машина «Таврия» вообще не выходит на зарубежный рынок? Сейчас объясню. Тут есть разные подходы. Первый подход: есть фильмы, которые просто по своему качеству не соответствуют западному товару. Товар должен иметь западный эталон. Определенная часть фильмов по качеству соответствует этому эталону. Дальше начинается вопрос рыночной конкуренции. Если у нас кинематографический рынок еще не заполнен и гол, то американцы процентов 30 своих картин вообще не выпускают в кинотеатры. Они их выпускают на видео, на кассетах и так далее. Внедрение на американский рынок имеет свои законы. Почему наши картины не берут? Причина здесь простая — это рынок. Для того чтобы выйти на рынок, нужно быть конкурентоспособным. Опять же трудно, когда тебя на рынок просто не допускают. Ведь это миф о том, что американский зритель не может смотреть дублированные картины, миф, созданный Голливудом, культивируемый Голливудом. Почему актеры в «Сибирском цирюльнике» говорят на 2/3 на английском? Хотите, не хотите — это вопрос условий выхода на американский рынок, условий возврата денег.
— Но есть совершенно замечательные фильмы, шедевры. Например, кинокомедии с Никулиным, Вициным и Моргуновым.
— Иностранцы ничего не понимают. Американцы не понимают, над чем мы смеемся. Правда, с европейским рынком несколько проще, чем с американским. На европейский больше и выходит. И больше покупают. И европейское ТВ демонстрирует больше российских фильмов.
— У вас есть большая цель?
— Я хочу, чтобы этот тяжелый период закончился, и российский кинематограф стал нормальным с точки зрения финансов и бизнеса. Нормальной статьей дохода в государстве, каким он и был. Содержал и врачей, и учителей и так далее. Это раз. Второе: наш кинематограф должен сохранить свою культурную функцию. Потому что хотим мы, не хотим — на кинематографе поколения воспитаны. Поколения! Сейчас я не даю характеристики, но как сказал Довженко: «Кинематограф — это такой вид искусства, где муха, снятая крупно, может угрожать человечеству».
Беседовал Сергей Логинов