В сентябре 1998 года, через месяц после августовского кризиса, психолог Марина Юрьевна Нефеденкова вместе со своими коллегами организовала при Институте психологии РАН телефонную консультацию «Антикризис». Цель телефонной службы — помощь людям в трудных ситуациях. Сегодня Марина Юрьевна — гость нашей редакции.
— Марина Юрьевна, каким был ваш путь в психологию?
— По своей первой специальности я инженер. Занималась административной деятельностью. Попытка разрешить свои проблемы была закамуфлирована попыткой разрешить чужие. В психологии есть понятие — кризис среднего возраста. Это период жизни, когда у человека меняются установки, мировосприятие
— Можно ли говорить о том, что в психологию идут люди, имеющие какие-то свои проблемы и пытающиеся их таким образом решить
— Не таким образом пытающиеся их решить, но понимающие, где их можно решить. А решить их можно с помощью психолога.
- Вы получили высшее психологическое образование. Что было дальше?
— Я занималась частной практикой. Ну, а затем при поддержке дирекции Института открыла службу «Антикризис».
— Расскажите о вашей команде…
— Нас 10 человек — двое мужчин и восемь женщин. Среди нас есть педагоги, технари, врачи. У всех высшее психологическое образование. За год существования состав команды не изменился. Помимо консультирования в Центре, психологи работают в разных местах, ибо наша работа приравнивается к волонтерской.
— То есть вы работаете бесплатно?
— Да.
— Что же привлекает вас и ваших коллег в работе Центра?
— К нам обращаются люди с самыми разными, порой невероятными проблемами. И в плане профессионального роста, приобретения опыта консультирования по телефону наши психологи имеют действительно уникальные возможности.
— Насколько я понимаю, у вас работают подвижники, люди по-настоящему преданные своему делу. В связи с этим возникает вопрос: «А как обстоит дело с кадровым резервом?»
— Проблем с кадрами не существует. У нас уже существует очередь желающих поработать на телефоне.
— Как организована работа сотрудников службы?
— У каждого — две рабочие смены в неделю. Смена длится 5 часов. А вообще, линия действует с 10 до 20 часов. Все сотрудники ведут журнал регистрации.
— Что входит в ваши обязанности руководителя?
— Я составляю график работы и слежу за тем, чтобы он выполнялся. Моя задача — обеспечить работу телефонной линии с 10 до 20 часов.
— Вы контролируете своих подчиненных?
— Нет. У нас работают взрослые люди, которые полностью отвечают за свою работу.
— Даете ли вы им какие-то указания, рекомендации?
— Нет, не даю. Общение консультанта с клиентом — это общение двух внутренних миров. Каждый консультант, в зависимости от его внутреннего мира, работает по-своему. И вмешиваться в его работу, что-то советовать я не могу, ибо это нарушение профессиональной этики.
— В чем специфика телефонного консультирования?
— В том, что работает только вербальный канал. Ты не видишь своего клиента, а он не видит тебя. Для клиента это очень удобно. В этой ситуации человек предельно откровенен, ему не нужно создавать какой-то образ, играть какую-то роль, что частенько бывает при очном общении. Для работы психолога это большой плюс. Ну, а минус то, что ты, все-таки, не видишь клиента.
— Марина Юрьевна, я где-то читал, что опытный телефонный психолог-консультант способен даже чисто внешне описать своего клиента…
— Не знаю, может быть такие профессионалы и существуют, но я и мои коллеги подобным умением не обладаем. Другое дело, что в ходе беседы возникает чисто психологический портрет клиента.
— Есть ли какая-то разница в профессиональных требованиях, предъявляемых к телефонному психологу-консультанту и психологу, занимающемуся очным консультированием?
— Практически нет. Хотя можно представить ситуацию, когда психолог, допустим, заикается. В этом случае, работа на телефоне может быть сопряжена с определенными трудностями. Клиент, попросту, может этого консультанта проигнорировать.
— Насколько психолог, занимающийся консультированием, должен быть благополучен в собственной жизни
— Для того, чтобы объективно подходить к ситуации клиента, у самого психолога должны быть разрешены (отработаны) внутренние конфликты. Вот лишь один пример. Позвонила женщина, у которой умер ребенок. Его долгое время пытались спасти, но не удалось. Психологу, которая помогала женщине справиться с постигшем горем, в итоге, самой потребовалась экстренная помощь, ибо консультант в своей жизни столкнулась с аналогичной ситуацией (болезнь собственного ребенка, страх его смерти). И эта ситуация самим консультантом не была до конца проанализирована и пережита. В данном случае звонок клиента обострил глубинную внутреннюю проблему психолога.
— Каким образом психолог-консультант освобождается от негативной информации, накапливаемой в процессе работы
— Если говорить об «Антикризисе», то каждый сотрудник имеет своего личного психолога (естественно, не входящего в штат), который при необходимости работает с ним.
— Не остается ли у телефонного консультанта, порой, чувство неудовлетворенности от работы? Разговор с клиентом окончен, а что дальше с ним происходит — неизвестно…
— Мы не всемогущи. И у нас нет цели за час изменить жизнь человека. И та, пусть незначительная помощь, оказываемая нами, нацелена на то, чтобы всесторонне рассмотреть реальную ситуацию и найти пути выхода из нее.
— Задача консультанта состоит в том, чтобы дать клиенту конкретный совет в той или иной ситуации?
— Ни в коем случае. Никаких советов психолог не дает. Поймите, у вас — своя жизнь, а у меня — своя, и вмешиваться в вашу жизнь я не имею права. Смысл консультирования в том, чтобы клиент сам осознал свою проблему и сам нашел ее решение. А наша задача в этом ему помочь. Совет может быть лишь в одном случае. Если я чувствую, что клиент психически нездоров, то я могу посоветовать ему обратиться к врачу-психиатру.
— Несмотря на то, что психологическое консультирование постепенно входит в нашу жизнь, тем не менее, основная масса людей не идет со своими проблемами к психологу…
— В западной культуре человек всегда ощущал свою значимость. Для него было важно все то, что с ним происходит. Мы десятилетиями жили и воспитывались в тоталитарном обществе, где человек воспринимался как «винтик» в государственной машине. Вопрос «что важнее — личность или государство?» даже не обсуждался. «Конечно, государство», — внушали нам. И лишь с наступлением хрущевской «оттепели» общество стало прислушиваться к отдельно взятой личности. Оказалось, что каждый человек — индивидуален, и имеет право на собственные переживания и проблемы. Ну, а куда, к кому идти с проблемами, человек не знал. Место психолога занимала близкая подруга или друг, а порой человек просто заглушал свои проблемы алкоголем. Да, если человек верующий, он мог пойти в церковь, к священнику. Но это были единичные случаи. С началом перестройки в стране начала развертываться целая сеть различных психологических служб, в которых работали специалисты. Однако в сознании обывателя психолог ассоциировался с психиатром. А что такое в прошлом наша карательная психиатрия, думаю, известно всем. Поэтому, не очень представляя себе работу психолога и тот результат, который может быть достигнут, многие люди идут со своими проблемами к экстрасенсам, магам, гадалкам, «волшебникам». Но эти «специалисты», предлагающие снять «порчу и сглаз», вернуть любимого, разбогатеть
— «Сильный человек разрешает свои проблемы сам…» Наверное, вы как психолог сталкивались с подобной точкой зрения
— Да, действительно бытует мнение, что свои проблемы человек должен разрешать сам, и обращение к психологу свидетельствует о слабости или неуверенности в себе. Это заблуждение. За демонстрацией подобной позиции порой кроется собственный страх — показаться слабым в глазах окружающих. К нам же, зачастую, обращаются именно сильные личности, которые отнюдь не перекладывают решение своей проблемы на другого человека, а ищут совместно с психологом более эффективный способ ее разрешения.
— Как люди впервые узнали о существовании Центра? Была ли какая-то специальная реклама?
— Первая публикация о Центре прошла в газете «Московская правда». После этого на нас буквально обрушился шквал звонков. Звонили в основном пенсионеры. Затем был период, когда подключили телефонную линию для подростков, и они нам звонили. А в дальнейшем начали звонить самые разные люди. За год работы мы приняли более 2500 звонков.
— Не могли бы вы очертить круг проблем, с которыми к вам обращаются клиенты…
— Я как-то попыталась классифицировать основные группы запросов и получилась следующая картина. Обращаются люди, столкнувшиеся с проблемой наркомании (сами наркоманы или их родственники). Обращаются родители по поводу возникших проблем с детьми, а также по вопросам межличностных отношений в семье. Помимо этого, обращаются одинокие люди и те, кто «увяз» в собственных внутренних конфликтах. Отдельную группу составляют люди, пережившие насилие — моральное и физическое. Вышеперечисленные группы являются доминирующими в общем потоке ситуаций.
— Одна из посткризисных проблем заключалась в том, что огромная масса людей оказалась без работы. Для многих это было просто катастрофой…
— Есть люди, которые, потеряв работу, оказываются как-бы в безвоздушном пространстве. Они полностью дезориентированы. Обычно, такие люди на вопрос: «Что для вас означает работа?» — отвечают: «Все».
— А разве плохо, когда работа — это «все»
— Одно дело, когда работа для человека, к примеру, творчество. Но когда это «все», то в один момент лишившись «всего», человек воспринимает ситуацию как катастрофическую. После прошлогоднего августовского кризиса к нам, с одной стороны, обращались люди еще не потерявшие работу, но уже находящиеся в состоянии внутренней паники, а с другой стороны звонили люди, действительно оставшиеся без работы.
— Не могли бы вы рассказать о каких-то конкретных случаях, касающихся ситуации с потерей работы…
— К нам обратилась 36-летняя Виктория, потерявшая работу и тяжело переживавшая эту ситуацию. Как она утверждала, шансов найти работу у нее нет, поскольку и в агентствах по трудоустройству и в объявлениях о работе, прежде всего обращается внимание на возраст предполагаемого работника. В процессе беседы выяснилось, что Виктория уже имеет немалый опыт по трудоустройству, поскольку за прошедшие годы она сменил несколько фирм. Да и ситуация на последнем месте работы ее отнюдь не удовлетворяла. Частенько возникали конфликты. Работа была сменная, из-за чего Виктория, порой, неважно себя чувствовала. Возникали проблемы с отпуском. Последний отпуск был год назад, в неудобное для нее время. Психолог предложила ей рассмотреть данную ситуацию, как вынужденный «простой» и возможность очередного маленького отпуска. «Ситуация наверняка изменится, а пока можно найти и временную работу» — к такому выводу, в итоге, пришла Виктория, убедившись, что ее проблема отнюдь не трагична, а вполне разрешима.
— Обращаются ли в вашу службу состоятельные люди? Например, бизнесмены…
— В основном к нам обращаются люди с ограниченными материальными возможностями. Что касается звонков от людей, занимающихся бизнесом — да, они были. Но эти люди обращались к нам в тот момент, когда уже их бизнес рухнул. Естественно, мы не пытались помочь им в разрешении возникших финансовых, организационных и других проблем. Задача состояла в том, чтобы понять истинную причину психологического надлома и дать человеку возможность по-новому взглянуть на ситуацию. На самом деле, для одного потеря денег — самое страшное в этой ситуации, а для другого трагична не сама потеря денег (он их может заработать в другом месте), а утрата социального статуса. Человек отождествлял себя с табличкой на своем кабинете — «Генеральный директор», «Президент компании», а когда все эти символы успеха вдруг исчезли, он почувствовал себя «не в своей тарелке».
— Марина Юрьевна, зачастую в разговоре с человеком, оставшимся без работы, выясняешь, что работа есть, но, в основном, не очень хорошо оплачиваемая…
— Ну, во-первых, понятие «хорошо оплачиваемая работа» — довольно растяжимое, во-вторых, почти любая работа предоставляет дополнительные возможности для заработка. Возьмем, к примеру, работу в общеобразовательной школе. Да, маленькие ставки. Это понятно. Но можно работать не на ставку, а на полторы или даже две. Да, тяжело — но ведь можно. В любой школе есть платные факультативы. Наконец, есть возможность в каких-то случаях иметь частных учеников.
— Порой, оказавшись без работы, человек боится сделать первый шаг в ее поиске…
— Да. Иногда боится, а иной раз пытается доказать, что этот шаг кто-то мешает ему сделать. Некая дама панически боялась собеседований с работодателем. Каждое собеседование для нее заканчивалось стрессом. Правда, с каждым разом, уровень стресса снижался. «Походы» продолжались долго, почти полгода. И в конце концов, ей удалось устроится на престижную и выскооплачиваемую работу в банке. И тут-то выяснилось, что эти полгода были для нее не только не потеряны, но наоборот, за это время она приобрела навыки общения с руководителями, умение себя преподнеси
— Кстати, об «отказах». Отказ конкретного работодателя отнюдь не означает, что «мир отказался от тебя». Не так ли
— Совершенно верно. У конкретного руководителя может быть свой образ сотрудника, и ты просто не вписываешься в него. Но это отнюдь не означает, что ты плох, непрофессионален. Продолжи, поиск и результат не заставит себя ждать.
— Какова, на ваш взгляд, та отправная точка, отталкиваясь от которой у человека появляется шанс добиться профессионального успеха?
— Первый и самый важный шаг заключается в то, чтобы определить, что тебе в этой жизни интересно, чем ты хочешь заниматься, получая при этом не только деньги, но и удовольствие. Невозможно быть профессионально успешным, занимаясь тем, что тебе не интересно.
— Сейчас в моде психологические тесты. Неужели тест может определить, быть ли человеку, допустим, пекарем или программистом?..
— Отчасти да. Тест дает возможность определить психологический тип личности и, соответственно, круг профессий, в которых тестируемый может достигнуть успеха.
— Тем не менее, большинство людей выбирает первую профессию по рекомендации родителей или географическому признаку (институт близко от дома) или «за компанию»
— Да, конечно. И зачастую, если профессия, по крайней мере, не вызывает антипатии, человек продолжает работать по специальности. Но, бывает так, что, получив профессию и проработав какое-то время, человек ощущает неудовлетворенность от своей работы. И здесь очень важно понять: что ты хочешь — не что умеешь, а именно хочешь. Если ты это понял, учись, переквалифицируйся. Ничего страшного в смене профессии нет.
— Существует точка зрения, согласно которой родители программируют карьеру своего ребенка, его будущий профессиональный успех…
— Да, это так. Хотя эту проблему можно рассматривать в разных ракурсах. Я приведу лишь один пример. У психологов существует термин — «выученная беспомощность». Корни этого состояния взрослого человека, кроются в определенной модели семейного воспитания, когда ребенку четко обозначили его «личностное пространство», и выход за это пространство не только не приветствуется, а зачастую и наказывается. «Инициатива наказуема» — считают в подобных семьях. В этой ситуации формируется зависимый, инфантильный, не умеющий брать ответственность на себя человек. Такой работник привыкает получать определенное вознаграждение за выполнение строго определенных обязанностей. И когда государство, начальник
— Означает ли это, что обозначенный вами первый тип личности априори в профессиональном плане проигрывает второму?
— Отнюдь нет. Давайте представим ситуацию: работодателю требуется исполнительный сотрудник, строго выполняющий очерченный круг обязанностей. И здесь человек-исполнитель окажется как нельзя кстати.
— Что же должны делать родители для того, чтобы их ребенок в будущем был профессионально успешен?
— Подкреплятьть уверенность в собственных силах. Поощрять познавательную активность. Очень хорошо, если у ребенка есть возможность попробовать себя в разных видах деятельности. Нет ничего страшного в том, что ваш ребенок какое-то время занимался, допустим, музыкой, а затем, увлекся фигурным катанием. Если эти занятия были в радость, то можно не сомневаться в их положительном влиянии на развитие личности ребенка. Что еще здесь можно добавить? Не нужно навязывать свои ожидания в отношении его профессионального будущего. Из вас не получился пианист и вы хотите видеть свое чадо музицирующим на сцене Большого зала консерватории? Ну что ж, если ваши ожидания совпадают с желанием самого ребенка — это прекрасно. Но если ребенок не хочет, а вы заставляете его это делать, и он это делает под вашим давлением, то вы попросту рискуете его профессиональным будущим. В заключение, хочу сказать еще об одном моменте. Самое главное — это безусловная родительская любовь, принятие ребенка таким, каким он есть. Только на этой основе формируется благополучная во всех отношениях (в том числе и профессиональном) личность.
Беседовал Александр Гушанский
